Пена жизни

Всё началось в ту злополучную среду. День был обычный и ровный, как гладкое ленивое море, уверенное в своей незыблемости. Ни дуновения ветерка, ни единого намека на волну. Лариса, риэлтор агенства недвижимости, миловидная женщина спелого возраста, пришла домой с работы, разложила покупки и занялась приготовлением нехитрого ужина. Дочь делала уроки. Ровно через полчаса, как всегда, пришел с работы муж. Поужинали, тихо обмениваясь редкими словами. Но это не было скукой, это была несуетная стабильность и спокойствие маленькой семьи. Хорошая семья, считали все вокруг.

- Мне нужно кое-что сказать тебе. Я мучаюсь уже несколько дней, думал-думал и решил, что ты должна знать… Я тебе изменил, - неожиданно сказал муж, когда они уже легли спать. – Но это произошло случайно и ничего для меня не значит, и я посчитал, что честнее будет рассказать и не унижать тебя, да и себя, враньем.
Лариса молчала, она не знала, что надо в таких случаях говорить. Муж, облегченный своей честностью, и освободив душу от дурно пахнущего мусора, через какое-то время сладко засопел. Как обычно. А Лариса так и смотрела широко раскрытыми глазами в потолок, пока зловещие, причудливые тени от фонарных столбов и деревьев за окном не растворились в рассвете…
Вот с этого все и началось: где-то далеко в море на глубоком дне что-то содрогнулось, водная гладь удивленно ахнула и покатилась, набирая силу и превращаясь в волну…

- Что с тобой происходит? Ты уже три дня сама не своя, - не в силах больше молча наблюдать за повядшей Ларисой, обратился к ней коллега по бизнесу.
- Да ничего не произошло, устала просто, - выдавила из себя она.
- Ну и хорошо, что ничего не случилось! – преувеличенно радостно произнес Вадим. – Пойдем, пообедаем.
С этого дня совместные обеды стали традицией, а беседы - потребностью. Разговоры, в основном, касались профессиональных тем, но и там находилось много точек соприкосновения.

- Ты знаешь, сегодня звонили по поводу той квартиры, которая болтается у меня полгода. Вечером показываю, - сказала за очередным обедом Лариса.
- Замечательно! А у меня сегодня показ отменился, так что давай поедем вместе к твоим клиентам, а потом я отвезу тебя домой.
- Давай, - улыбнулась Лариса.
Квартира находилась на набережной, и после удачного показа (она понравилась потенциальным покупателям, несмотря на обветшалый вид) Вадим предложил прогуляться и отметить это маленькое событие. Солнце уже клонилось к закату, и огненное небо отражалось в зеркале темной, уставшей за день реки.
- Ох, и ветреный завтра будет день, - покачала головой Лариса.
- Разве это плохо? - удивился Вадим.
- А разве хорошо? Вся пыль будет поднята с земли.
- А вдруг это ветер перемен? - лукаво улыбаясь, произнес Вадим.
- Ну, если это перемены к лучшему, тогда я согласна и пыль глотать, - серьезно сказала Лариса.
Домой она пришла непривычно поздно, но муж не решился поинтересоваться причиной. Он был тихим и незаметным последние дни. Видимо, пережидал, когда разбегутся круги на водной глади от его удара палкой. А всколыхнутая им волна не собиралась возвращаться на прежнее место, она катилась вперед, все больше набирая силу...
Завтрашний и все последующие дни, действительно, оказались бурными. Лариса и Вадим проводили вместе все свободное время, и даже работу старались подстроить друг под друга. Вадим откровенно ухаживал за Ларисой, дарил цветы и подарки, а она радостно принимала, без стыда расцветая и хорошея. Коллеги в агентстве гудели как улей, шушукаясь по углам и, обсуждая их роман, хотя на людях влюбленные старались вести себя, как и раньше, и Вадим обнимал и целовал Ларису только если рядом никого не было. Но глаза, какие у них были глаза, когда они видели друг друга! По ним-то сослуживцы и поняли - роман, к тому же бурный, поняли раньше самих виновников слухов. Ларису, неожиданно для самой себя, мало сковывали липкие и вязкие сплетни, она парила, заново переживая счастье быть любимой и желанной, счастье быть Женщиной.

Спустя два месяца с той злополучной ночи , которая была сродни стихийному бедствию, способному в одночасье изменить жизнь, тоже ночью, Лариса призналась себе в двух вещах. Первое - она влюбилась, как девчонка, в Вадима, и второе - она разлюбила мужа. Муж, кстати сказать, последнее время тоже пытался ухаживать за ней, приносил букеты, Лариса вежливо говорила спасибо, получая лишь визуальное наслаждение от благоухающей флоры, больше они ничего не значили для нее. Муж пытался и поговорить с ней, но Лариса всегда находила предлоги и отказывалась, сведя общение к бытовым репликам. Витя - так звали мужа, хотя Ларисе это имя казалось уже каким-то отстраненным и чужим, из прошлой жизни. Витя похудел, плохо спал, конфликтовал с подчиненными, цепляясь к мелочам, чем тоже вызывал пересуды.

Вадим же, в отличие от Вити, наливался гордостью и розовел от разведенного им самим костра страстей в душе Ларисы. Она ему нравилась и раньше, доставляя эстетическое удовольствие, но это была не его "вещица", а теперь, он чувствовал, Лариса принадлежала ему, хотя пока лишь, в основном, душой. И это - главное, считал Вадим, остальное - дело времени. Но он не знал ответа на один вопрос - зачем? У него была жена, сын, он их любил, заботился. А первый шаг к Ларисе был вызван простым человеческим сочувствием - она ходила потерянная в те дни после признания мужа, и Вадиму захотелось помочь ей, подставив крепкое мужское плечо. И вот, протянув руку помощи, он вытянул человека из "болота", и, удивляясь самому себе, не отпустил эту хрупкую женщину. Напротив, все тянул и притягивал, все ближе и ближе к себе. Наконец, случилось то, что и должно было случиться. Ночь любви в гостиничном номере оказалась волнующей и прекрасной, хотя сначала Лариса думала, что идет на это из-за мести, что ей просто хочется познать вкус измены, чтобы сравняться с мужем. Но стоило Вадиму начать расстегивать пуговки на ее блузке, и муж, и месть были тут же забыты, их вытеснили желание и страсть. Чувственная нежность правила балом всю ночь, а утром, придя домой, чуть ли не с порога, Лариса объявила мужу, что им надо развестись.

- Я тоже тебе изменила и думаю, нам не стоит оставаться вместе.
- Я тебя понимаю и, я тебя прощу, - вдруг радостно ответил Витя, потому что ему показалось, что глухая стена, разделявшая их в последнее время, наконец-то, рухнула, они теперь видят друг друга и смогут договориться, а обоюдная вина все обнуляет.
- Простишь? Да мне не нужно твое прощение, мне вообще ничего от тебя уже не надо. Это для тебя, как ты говорил, измена ничего не значила, а для меня – это признание в любви, я люблю Его, а с тобой хочу развестись.
- А Марина? Ты подумала о ней? Ей же нужен отец.
- А я и не отбираю у нее отца.
- Лара, не стоит такие серьезные решения принимать наспех. Многое может измениться. – Продолжал увещевать пока еще законный супруг. Но Лариса была натурой цельной, может быть даже слишком, натурой монолитной, и она вынесла свой вердикт:
- Я тебя разлюбила и считаю это достаточным основанием для развода.
Волна, набрав скорости и мощи, изогнулась и приготовилась к обрушению на сушу. Конец ее был близок.

Муж Витя собрал вещи и переселился к маме. А Вадим наврал жене, что уезжает на курсы повышения квалификации (может он и правда собирался повышать какую-то квалификацию?), и переехал к Ларисе. Сбылась мечта всех влюбленных – быть вместе двадцать четыре часа в сутки! Но идиллической картинки не складывалось. Дочь Марина не принимала новую ситуацию, ей не нравился Вадим, а еще больше раздражала мать, все время обнимающаяся с этим мерзким дядькой. Одиннадцать лет – возраст достаточный для бунта, но недостаточный, чтобы все правильно понять, и девочка по-своему пыталась установить справедливость и выжить из дома чужого ей Вадима, тогда обязательно вернется папа, считала она. А папа, тем временем, от своей мамы уже переехал к той случайной любовнице, с которой, собственно говоря, и началась история, хотя эта Лида никогда не строила планов на Витю, просто она была одинока.

Тучки на голубое небо «молодоженов» приплывали и со стороны семьи Вадима. Периодически ему звонила жена, и Ларисе было больно слушать, как Вадим воркует со своей Викушой и сюсюкает с сыном Павлушей, обещая им привезти много подарков.
Остановила эту дьявольскую карусель коллега по работе Раиса Петровна, риэлторша с двенадцатилетним стажем, выстроившая не одну обменную цепочку и закаленная в очередях в чиновничьи кабинеты. Раиса Петровна в карман лезла лишь за сигаретой, а никак не за словом.
- Лариса, здравствуй, - Раиса Петровна встретила ее в коридоре одним хмурым утром. – А ты знаешь, что у Вадима жена беременна?
- Нет, - вытаращив от ужаса глаза, прошептала Лариса.
- Так вот знай теперь. Больше ничего не скажу, сама разберешься, ты – баба умная.
- А Вы откуда…
- Знаю? А я их соседка по даче. Мир тесен, Ларочка, просто ничтожен, - бросила напоследок Раиса и быстро пошла прочь.
-
Лариса медленно добрела до плетеного кресла под пальмой у окна и, как это бывает в мультфильмах, стекла в него всем своим уставшим телом и душой. Да-да, душа была самым тяжелым местом в ее организме. На улице уже вовсю лил дождь, Лариса смотрела, как капельные ручейки прокладывают себе дорогу, и мучительно искала свой путь. Где же счастье, где?

- А, вот ты где! Нет, вы посмотрите на нее - сидит под пальмой и любуется дождем, а я ее ищу повсюду. Ах, ты, моя эгоистка! – Вадим присел на корточки около Ларисы.
- Эгоистка… - медленно произнесла она и погладила любимого по волосам, - может быть. Ты знаешь, Вадик, тебе нужно вернуться домой.
- Почему? – не понял Вадим.
- Потому что я уезжаю.
- Куда? Я ничего не понимаю. А я?
- А тебя дома ждет сюрприз. Твоя жена Виктория – мудрая женщина.

…Волна с шумом разбилась о берег, оставив от себя лишь пену. Много пены, которая с шипением докатывалась до Ларисы, сидящей на пляже.
- Мама, иди ко мне! Смотри, как здорово качаться на волнах! – кричала от восторга Марина.
- Я знаю. Только будь осторожной, - засмеялась Лариса, любуясь своей морской девочкой, которая находила в волнах лишь удовольствие.
-
Лариса знала о волнах больше: что таят они в себе не только удовольствия, но и опасности, знала об их способности увлечь, вознести, а затем коварно выбросить на берег… Но счастлив тот, кто сумел удержаться на гребне и выплыть, не захлебнувшись пеной, пеной жизни.