Однажды Станиславский решил наглядно продемонстрировать своим ученикам вред чрезмерного напряжения. Он попросил их перенести рояль с одного места на другое. И вот, когда рояль был уже поднят, он невинно задал им совсем несложный вопрос, ответ на который не требовал каких-то длительных раздумий. Никто не смог ответить.
Тогда он задал еще один, тоже легкий вопрос. И снова молчание. И когда студенты не смогли ответить на третий, уже простейший вопрос, он просто им сказал: «Поставьте рояль...» После того, как рояль поставили на место, все присутствующие с легкостью смогли ответить на его вопросы.

Действительная история, пересказанная своими словами.
Вместо эпиграфа.

*****

Рояль присутствовал в жизни Дуси всегда. В нежном детстве, несколько более шершавом отрочестве, разноцветной юности и вплоть до самого того возраста, который деликатные психологи называют «бальзаковским». Как он попал в Дусину жизнь - ответа на это вопрос не найдено, да и сам вопрос никогда не задавался. Самое интересное, что она и не подозревала о его существовании. Рояль здорово замаскировался, давая о себе знать только словами «надо» и «должна». И Дуся наша и не подозревала, что быть одной из лучших в классе, через великое сопротивление ходить в музыкальную школу, выполнять разные общественные поручения, потому что это – дело, которое надо делать – все это были фокусы Рояля.

Были, конечно, в детстве и юности у Дуси и мечты разные, и стремления нероялевские. И поначалу Дуся ощущала некую неестественность происходящего, но постепенно привыкла: надо же ей что-то таскать. И чем дальше перетащит – тем более геройски себя чувствовала. А поскольку рояль – штука серьезная, то и все силы Дусины уходили как раз на перетаскивание его с места на место. Хотя рояль ее был совсем не шикарный сверкающий Steinway, звуки которого вызывали слезы восторга, а больше смахивал на обшарпанный и расстроенный инструмент со стершимся названием где-нибудь в сельском клубе, и сыграть на нем можно было разве что «собачий вальс», но он был свой, сросшийся-сроднившийся. И Дуся не представляла, как сможет без него обходиться, обретя в этом смысл жизни. Даже специальность получила: профессионал-перетаскиватель особо тяжелых предметов на дальние расстояния. И в соревнованиях таких же Дусь участвовала. Даже два раза победила.
И не казалось ей уже бедой, что тупела все больше и больше, уходя все дальше и дальше от своих желаний.

Хотя, если честно, рояль чувствуя цепкость Дусиных рук, уже и не жаждал быть таскаемым. Он сам бы прекрасно передвигался и жил бы своей рояльей жизнью, и был бы вполне счастлив и без Дуси. Можно даже сказать, тяготился ее готовностью безропотного таскания, специально становясь все тяжелее и надеясь, что, может, Дуся устанет и бросит его.
Время шло. Рояль заматерел, на нем появились какие-то ноты, пюпитры, к нему иногда цеплялись совсем чужие рояли. Но каждое утро Дуся, крякнув, поднимала его и тащила.
Однажды Рояль все-таки исхитрился, став каким-то образом совершенно неподъемным. От потуг Дуся и вовсе утратила всякую способность к мыслительной деятельности. И в каком-то отупении нечаянно опустила его на землю.

Как он бежал! Топот копыт от стада мустангов на Диком Западе – это было ничто по сравнению с топотом Рояля. Он удалялся от Дуси столь стремительно, что вскоре превратился в маленькое облачко пыли на горизонте. И только ветерок донес до нее слова: «Отпусти меня! Я не вернусь!!!»

Странное ощущение пустоты в руках заставило Дусю посмотреть на них, и в голову, непривычно скрипя, вползла первая за долгое время мысль: «смотри-ка, оказывается, и без Рояля хорошо. Даже еще и лучше».
Повернувшись, пошла Дуся домой, чувствуя, как в слух сначала потихоньку, а потом все стремительнее начинают врываться чудесные звуки, а глаза наполняются видением ярких красок. И тело, привыкшее лишь к нагрузкам, наполняется новыми (или забытыми?) такими приятными ощущениями. «Весна» - услышала Дуся голос в голове, вспомнив, что и такое, оказывается, бывает.

И легкость постепенно входила в ее жизнь, превращая тетю-гладиатора в изящную даму.
Но ночами снился ей Рояль, стоящий у ее кровати, припавший перед ней на одно колено и слезно молящий: «Отпусти!»
Дуся, страстно его любившая, была готова это сделать, но во сне не получалось , а днем сказать: «Отпускаю!» было некому.

Как-то Дуся вспомнила, что когда-то в школе была хорошей ученицей, и как хорошая ученица, знала о сообщающихся сосудах.
Идея! Может быть, и Рояли тоже сообщаются? Тем боле, что других идей не было.
Надев на себя все красивое сразу, стараясь сохранить всю торжественность момента, Дуся пришла в магазин музыкальных инструментов. Выбрав там Самый Большой Белый Рояль, наметанным взглядом сразу определив в нем рояльного авторитета, Дуся поставила на него заранее написанную табличку «СВОБОДЕН».

-О! Я просить прощения! – услышала Дуся рядом мужской голос с волнующим буржуазно-импортным акцентом. – Наконец-то я имею радость вас видеть! Наш самый большой олигарх, занимающийся благотворительностью, Мистер Свободенн, давно назначить здесь встреча, чтобы подарить огромный денежный вклад, но до сих пор никто не приходить! Только вы принесли табличку с его фамилией! Подпишите, пожалуйста, Ваше согласие на пользование вкладом!

В глазах незнакомца Дуся увидела прекрасные дальние страны, непонятным образом ощутила запах моря и уж совсем чудным образом услышала пение тропических птиц… Картины и возможности, одна заманчивее другой, вставали перед Дусиным взглядом.
Дуся, не так покоренная смыслом сказанного, как промелькнувшими перед ней видениями, машинально написала: «Я согласна.» И подписалась: «Дульсинея.»
Но здесь начинается уже совсем другая история…

Марина Муравьева ( Радуга)

                                                              добавить комментарий